Отчего-то я устал. Хочется спать сутки напролет, хоть я так и не умею, не получается. И хочется что-нибудь сделать, чтобы просто так не сидеть, чтобы не остановиться, не замерзнуть, не умереть, не отпустить иллюзию. Иллюзию жизни? Иллюзию ли? Так и не разобрался. Пожалуй, только-только начал понимать, что это вообще за штука такая интересная. Бегает. Пальчиком потычешь - реагирует. Дышит. Забавно. Только бы не затыкать до крови. До сладенькой, тёпленькой крови.

Во мне все чаще просыпается коварный карманный монстрик. Он подружился с Некромантом и теперь не только постоянно пошлит, но иногда крайне ехидно хихикает, зло шутит и, похоже, сводит меня с ума своими закидонами. И пугает окружающих. Ну вот, а я ведь честно хотел стать хорошим.

Я понял, почему так часто болею. Почему сейчас опять колотит от озноба, а рукам почти тепло в холодильнике. Просто в душе что-то расклеилось, расщепилось. Склеиваться не хочет. Четверым в одном теле жить сложно. Поттер жалуется, что кто-то съел её любимую ореховую пасту, Гроби не досчитался каких-то косточек из сундука, Райм не может найти запасные струны и любимый медиатор, а Морн так громко поёт в душе, что все уже просто хотять её убить.

Ребятки ругаются, я не успеваю и выливается это... В траву, которую я теперь пью вместо чая. Ромашка, мать-и-мачеха, подорожник, что-то еще, не помню что, и пол чайной ложки пустырника. Валерьянки дома нет, не знаю почему. Покупать не хочется. Просто, чтобы не расписываться в почти бессилии перед... всем.

А вроде в жизнивсе почти хорошо. Счастливо влюблен, ни с кем не в ссоре, от скуки не вешаюсь. Ничего плохого, кроме того, что куда-то вечно надо. Да и это неплохо. Непривычно, только и всего. И тем не менее, изнутри что-то кушает, подгрызает, подпиливает... И гитару в руки я сейчас беру редко. Вроде, хочется, а выходит так, что я её расчехлю, смотрю на неё и прячу обратно. Или поиграю немного, минут десять, и отложу. А бывает, что опаздываю куда-нибудь, а поиграть просто необходимо. Ну, чтобы собраться кусочка не хватает, или переключиться. И тогда беру гитару и сижу десять-двадцать-тридцать минут, не глядя на часы. Опаздываю, конечно, везду и всюду. Но помогает это, так что можно простить такую неорганизованность. Или нельзя. Все равно не исправлюсь, пока у меня так. Или будет так, пока я не исправлюсь?

Что я делаю вообще? Не знаю. Ничего. Сейчас. Вообще. Потому что душа до сих пор простужена. Чихает жалобами и кашляет скандалами. Чего-то хочет. Только мне не говорит, вот незадача.