Снова ночью была в лагере, только незнакомом, вожатой. Сидела на планёрке, доказывала свою компетентность, но чаще смотрела в окно. Утешала пионеров под дождём. В одного за время сна успела влюбиться. Тёмненький, худенький, лет семнадцать-восемнадцать, говорил на английском... вымок под ливнем и замерз. Я говорила с ним очень коряво, на двух языках да ещё и жестами, а он отвечал вяло и только на английском, но, кажется, что-то понимал. От температуры его кожа была горячей, почти кипяточной. Удивительно, потому что раньше тактильность в моих снах отсутствовала совсем. Потом я искала встречи с ним, но только связала тёплый свитер и напекла острых имбирных и ещё каких-то печенек, потому что сладкое он не любит.
Его звали как-то на "М". И мне его показывала когда-то Кэт. Очень хочется встретиться с ним снова, но встречи во снах редко повторяются. Жаль-жаль-жаль. Надеюсь, он выздоровел. И печеньки пришлись ему по вкусу.