Есть покой. 45 минут каменной прохлады, темноты и тишины. Шум воды в аквариуме, дыхание мамы и шаги за дверью, шуршание кресла или наполнителя под тканью, звон стакана о подстаканник нарушают её и немного раздражают, но не слишком. Спать в кресле неудобно, к тому же, свет от электрического камина падает на лицо. На второй день я нашёл тюфячок в самом тёмном углу этого небольшого грота. На нем удобно сворачиваться, прижав ладони к камню. Шунгит. То ли проводник, то ли насос, кому как повезёт, но мне нравится. Хочу раздобыть себе кусочек такого, обточить и носить на шее. Тёмный покой, абсолютный тёмный покой.

На улице тоже прохладно. В время прогулки мерзнут руки. Девочка качается на качелях сорок минут, без продыху, я медленно читаю книгу, тратя две минуты на страницу. Помню сюжет, не помню мыслей автора.

Болтуны все еще молчат. Видимо, такие как я умудряются терять добрых приятелей, ничего не сделав и ничего не требуя. Наверное, они чувствуют себя ненужными и в этом ущемленными. Но это неправда, они нужны. Мне нравится, что они есть, я бы хотела знать, как они меняются, какие у них успехи.

У меня порвались без возможности починки последние джинсы, а работы так и нет. Это и смешно, и очень грустно. Примерно так же мне было, когда я мыла полы в зале, где день назад был выпускной ребят на два года младше. Хотя нет. Тогда мне было ужасно, но я на что-то надеялась и раззадоривала себя. А сейчас я хочу кусочек абсолютного покоя на шею. И поиграть на гитаре.

Нам с Роси нужно вспомнить ноты и друг друга. Он вызывает желание танцевать с ним, и мы танцуем, обнявшись, слушая голос Демиса Руссоса. Не знаю, чего во всем этом больше - покоя, грусти или одиночества.

Мне очень хочется помочь брату, согреть его, сделать, что он попросит, лишь бы действительно стало легче, лучше, теплее, но я не знаю, чем радовать, и бездействую, как болван. Что же для тебя сделать, луковое ты моё счастье?..